О бездна богатства, и премудрости, и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его! (Римл. 11:33).
Никто из моих друзей и знакомых в 1988 году не стал бы мне доказывать, что Бог существует. И не потому, что все мы с детских лет знали, что Его нет. И даже не потому, что в школе мы прошли полный курс эволюционной профилактики. А просто потому, что в 1988 году мне и моим друзьям было по 16-17 лет и в наших волосатых головах не хватало места для “столь пустяковых вопросов”. Мы окончили школу и после откипевших страстей выпускного бала готовы были выпорхнуть из-под крылышек своих родителей, чтобы разлететься кто куда.
Свобода! Она раскрывалась передо мною широкими просторами родной страны. Распахнутые двери институтов и университетов сулили мне успешную учебу и, может быть, дальнейшую карьеру. «Там все ходят умные и в очках, — думал я, — там можно будет завести хороших друзей.» Впрочем, ни карьера, ни будущая профессия не были пока моей основной целью. Главное — это освободиться от постоянного родительского надзора и жить так, как я посчитаю необходимым. Ведь мир так прекрасен и в нем так много возможностей, разве я не устрою в нем свою жизнь? И уж курить можно будет, лежа на собственной кровати, а не тайком в форточку ванной комнаты.
Мое детство прошло на востоке Сибири в Якутии. Поселок, где я окончил школу, назывался Хандыга и общепринято считался дырою, где хорошие люди (как, например, я) только губили свои таланты. Если б я только знал, что именно здесь, 7 лет спустя, я обрету Иисуса Христа своим Господом и Спасителем!
Между тем 1988 год оканчивался беззаботно. Я уже успел поступить в томский политехнический институт и жадными глотками пил свободу. Таких, как я, здесь было много, а умных и в очках, как я ожидал, намного меньше. Первая катастрофа произошла после Нового года, когда я завалил сессию. Хочешь не хочешь, а пришлось возвращаться домой, и моя первая попытка выбиться в люди окончилась провалом. По приезде домой выяснилось, что я не один такой, и это утешало. Вернувшись домой, я попал в объятия лучшего друга детства, который приехал из Ленинграда. Долгое время мы делились впечатлениями, не думая о том, во сколько они обошлись нашим “ворчливым старикам”.
Вторая серия началась через год после первой. Судьба пока не баловала меня разнообразием декораций. Снова Томск, тот же институт и тот же факультет. Я даже не был уверен, что мне нравится моя первая профессия. Но зато я знал, что мне нравится проводить время со своими старшими друзьями. Однажды, когда нас, несколько человек, собралось вокруг канистры с пивом, кто-то достал большую папиросу и закурил. Она пошла по кругу и оказалась в моих руках. Так состоялось мое первое «знакомство» с марихуаной. Никто не сказал мне тогда, что она на два года заменит мне реальность. Никто не сказал мне тогда, что она разрушит мой режим и учебу, сделав меня рассеянным человеком. И никто в тот день не хотел думать о том, кто владеет нашими душами и подталкивает их все ближе к пропасти. Мои друзья просто хотели повеселиться, и марихуана в этом хорошо помогала. В эти годы был большой наплыв студентов из Средней Азии и Кузбасса. Одни везли марихуану, другие — криминал. Эта жуткая смесь оседала в недрах томских общежитий, оказывая свое влияние на студенческую среду. Мои друзья учились воровать и продавать марихуану. К тому времени я окончательно разочаровался в своей профессии и прекратил учиться. Другие «институты» ожидали меня: в них учили ненавидеть, обманывать и торговать злом из Чуйской долины. Страх, депрессия и люди сомнительной репутации стали постоянными спутниками моей жизни.
Я никак не мог понять, как же я докатился до такой жизни? Где мои честолюбивые мечты? Куда я иду, растрачивая здоровье и юность? Сколько лет я вот так вычеркну из моей жизни? От меня еще было сокрыто, в чьей книге записанные все дни, для меня назначенные, и что Его любовь и терпение ведут меня к покаянию. Но я уже догадывался о Его существовании. В душе всегда жила надежда на лучшее, и чем хуже становилась моя жизнь, тем яснее было, что осуществиться она может лишь при вмешательстве сил свыше. Вряд ли моя первая молитва к Богу была робкой, скорее, она была отчаянной: “Боже! Если Ты есть, помоги мне!”
По Его милости у меня во время учебы появились и другие знакомые. Нет, это не были евангельские христиане-баптисты, их судьбы были чем-то похожи на мою, но они вовремя остановились. В моей памяти хранятся их имена: Паша, Влад, Сергей, Володька… Уехав в Казахстан, в свой родной город, они через некоторое время прислали мне телеграмму. Ее содержание говорило мне о том, что для меня найдется там хорошая работа и жилье. Помнится, в моем сознании тогда смутно шевельнулась мысль, что это ответ на молитву. Таким образом, следующий год жизни прошел в Северном Казахстане. Домой мне ехать не хотелось: не было денег на авиабилеты, ни желания. Да и каким бы я предстал перед мамой?
Частенько мы с друзьями собирались пофилософствовать. Мы уже верили в Бога, но больше как в некую таинственную силу или разум, а не как в личность. Много разных книг прошло через наши руки, но никто не читал Библии. Весной 1992 года мне позвонила мама, она хотела, чтобы я вернулся домой. И вот я снова в Хандыге после трех лет отсутствия. К тому времени Бог научил меня ценить не внешнюю красоту и не окружающую обстановку, а людей и внутренний мир. “Для человека мыслящего нет захолустья”, — думал я словами героя Тургенева, и мой поселок не казался мне уже дырой. В последние годы я побывал в Екатеринбурге и Костроме, приобрел хорошую профессию и занялся камнерезным и ювелирным делом. Становилось понятно, что судьба меняется по милости Того, в Чьих руках она находится. “Как отблагодарить Его?” — думал я, но по-прежнему в моих руках не было Библии, а вера моя приобретала все больше мистический характер. Однажды захожу к соседу, с которым недавно познакомился, чтобы посмотреть телевизор. Завязался разговор, который постепенно перешел на философские темы. Смотрю: мой сосед достает с полки Библию и начинает много цитировать из нее. Выяснилось, что он бывает в церкви. Теперь уже не вспомнить, о чем конкретно мы тогда говорили, но к четырем часам ночи стало ясно, что мы засиделись. Поблагодарив за беседу, я собрался было уходить. “Может быть помолимся?” — остановил меня мой собеседник, и эта простая фраза заставила меня разделиться на две половинки. Одна хотела помолиться, а другая смеялась над первой. “Ну вот докатился,” — подумал я, становясь на колени, а сердце повторяло за губами: “Прошу Тебя: войди в мою жизнь”. Со следующего дня я начал читать Евангелие, а еще через пару дней побывал в церкви.
То, что Господь начал делать со мной почти сразу, записано в 12 главе послания к Евреям: “Бьет же всякого сына, которого принимает”. Это были удары по стереотипам моего мышления. После переоценки ценностей от моих прежних умозаключений остались одни обломки. Началась борьба между духом и плотью: жестокие депрессии сменились жгучим ощущением Божией любви, выступали слезы. Диавол шептал, что еще не поздно отступить назад, но, в конце концов, желание жить с Богом победило. Дух Святой помог мне твердо решиться следовать за Христом, и это было самое здравое решение в моей жизни. Некоторое время спустя, какой-то праздник собрал наш коллектив за накрытым столом. Впервые я чувствовал себя неуютно в такой компании. Чья-то умелая рука поднесла обошедшую вокруг стола бутылку к моему стакану. “Я не буду пить”. “Почему?” Можно было бы придумать тысячу причин, чтобы ответить на этот вопрос, но сложней всего было сказать истину. “Я уверовал в Иисуса Христа.” На секунду воцарилась тишина. “О Господи! — сказал кто-то, употребив впустую привычную фразу. — Ничего, это скоро пройдет”. Что произошло скоро, так это то, что я бросил курить. А дальше в мою жизнь вошли невиданные вещи. Я стал петь в хоре и приветствовать братьев святым лобзанием после богослужений. Вскоре нашла применение валявшаяся без дела гитара. Я приобщился к группе благовестия, посещавшей больницу, и через полгода сказал свою первую проповедь в церкви. “Что же будет дальше?” — от такой мысли у меня захватывало дух. Я не мог уже представить себе другой жизни.
Однажды в церковь пришел очередной номер журнала “Крынiца жыцця”. С обложки на меня смотрело пять счастливых лиц — это были крещаемые и пастор Ивацевичской церкви ЕХБ. И никто, кроме Бога, не знал тогда, что я рассматриваю фотографию своей будущей жены… Я не знал этого и тогда, когда через год я решился все-таки оставить работу и поехать в Беларусь, чтобы поступать в Библейскую школу.
