Моё детство и юность прошли в годы хрущёвских лозунгов «Вперёд к коммунизму!», «Слава КПСС!», «Даёшь пятилетку за 3 года!». По вечерам молодёжь с гитарами, подражая Магомаеву, распевала популярные шлягеры, и никто никуда не спешил. За тебя всё продумано на много лет вперёд, ведь в конце 80-х годов страну, по всем прогнозам, ожидало вхождение в светлое будущее, в коммунизм. В сердце каждого советского человека была гордость за свою страну, а у меня к тому же — обострённое чувство справедливости.
Все мои беды начались с вопросов: «Почему вокруг говорят одно, а делают другое? Откуда столько несправедливости в этом мире?» В поиске ответа я переходил границы, и мне частенько доставалось. Поэтому с 5-го класса начал заниматься спортом, сначала штангой, а потом боксом у Валентина Макаровича Морозова, очень известного боксёра того времени, заслуженного мастера спорта.
Нужно было научиться защищать себя, поэтому на выбранном мною пути драка стала неотъемлемой частью жизни. Был убеждён, что побеждает сильнейший, и надеялся только на свои кулаки. Участвовал во многих соревнованиях, дошёл до кандидата в мастера спорта.
Но от этого успеха имел только переломы и сотрясения головного мозга. Боксёрские способности отрабатывал на улице, ведь город группировками подростков был поделен на свои и чужие территории. Не дай Бог было оказаться одному вечером не в своём районе!
Это отрывок из книги «Письмо Христово». Эта книга о том, как Бог действовал в жизни членов евангельской русскоязычной церкви в Германии в г.Регенсбург, спасая от верной смерти, избавляя от алкогольной и наркотической зависимости, созидая полуразрушенные семьи, исцеляя от физических болезней, когда люди переосмысливали свою жизнь.Также она содержит некоторые небольшие духовные статьи и стихи от составителя. Книга доступна для покупки в бумажном и электронном виде на сайте KRINICA.BY или по телефону 8 01642 29060 Бумажная версия | Электронная версия
Окончил школу, поступил в Прокопьевский горный техникум, но не закончил его, так как был осуждён.
В обычный день 1969 года я сидел дома и вдруг услышал крик с улицы: «Генка! Брата бьют!» Тут же выбежал на помощь. В общей свалке было не разобрать, кто против кого дерётся, и я несколько человек покалечил. Мне дали два года по ст. 206 — хулиганство.
Можно было избежать этого суда, если бы я смог примириться с пострадавшими, но моя гордость не позволяла «унижаться».
Попав в тюрьму, искренне думал, что будут исправлять, чтобы я мог вернуться домой перевоспитанным, гармонично развитым гражданином СССР.
Но ничему хорошему в тюрьме я не научился, а мои кулаки и тут пригодились. Люди окружали разные: уголовники, воры, убийцы, охрана вся из Узбекистана. Каждый день казался годом, ходил на страже, так как в любой момент можно было ожидать провокации. Опять драки, штрафной изолятор.
С такими нарушениями уже нет возможности для досрочного освобождения. Работали на каменоломне: дробили камни кайлом и кувалдой. До объекта гнали пешком независимо от погоды и времени года. В сибирские декабрьские морозы в одних телогрейках промерзали до костей. Грелись во время работы, а когда возвращались в лагерь, нередко становились объектом развлечения для охранников.
Идёшь по разбитой дороге, поднимая ногами комья грязи, и слышишь приказ: «Ложись!» Падаешь там, где стоишь, так как автоматная очередь поверх головы с треском ломает всякую гордость. Поднимались мокрые и грязные, но живые. За эти 2 года я ещё больше озлобился. Мне было всего 19, а я успел уже увидеть столько всего: предательство, унижения, увечья.
До того, как попал в тюрьму, ещё надеялся на существование добра и справедливости, а после тюрьмы, кроме злобы и ненависти, ничего не питал к властям, внутренним войскам и законам государства. Для меня это было время познания мира с его худшей стороны, а другого тогда я не видел.
Выйдя из тюрьмы, я захотел просто отдохнуть, развлечься.
Только через некоторое время устроился на работу, начал общаться с людьми, женился, появились дети. Время лечит, и я постепенно вернулся в обычное русло жизни. Работал вахтовым методом на строительстве Волго-Чаграйского канала.
Занимался этим много лет, хорошо зарабатывал, но редко бывал дома. Всё воспитание детей легло на плечи жены. Домой приезжал, как в гости, чтобы привезти заработанные деньги.
Сейчас, спустя несколько лет, я уже смотрю другими глазами на свою жизнь и вижу, как Господь берег меня и мою семью.
Как-то летом 1995 года, работая под открытым небом в 50-ти градусную жару, я отпросился пораньше, чтобы съездить на рынок в соседний город Будёновок. У меня был старенький жигулёнок, и я поехал по давно знакомой дороге. Неожиданно сзади услышал непонятный треск, как из автомата, но не придал этому большого значения. Купил на рынке всё, что было нужно, и вернулся на работу. А нам говорят: «Расходитесь по домам. Война в Будёновске. Чеченцы на КАМАЗах въехали на центральный рынок и из автоматов постреляли людей». Только на следующий день пресса всё объяснила: «Во главе с Басаевым группа чеченских боевиков захватила больницу, а в ней — заложников-врачей и больных».
За 4 минуты до начала обстрела я выехал с рынка, мою жену на час раньше отпустили с работы, и она тоже благополучно вернулась домой. Дочь должна была ехать автобусом на работу в больницу, захваченную чеченцами, но автобус не пошёл. По официальным сводкам в тот день погибло до 100 человек, а в действительности гораздо больше.
Я после уже понял, что автоматная очередь, которую я слышал, предназначалась мне. Но Господь сохранил мою жизнь, жизнь жены, дочери и сына, который в этот период был призван в армию. Во время отбора ребят в Грозный он был оставлен в своей части. Эти мальчики погибли все до одного, из них просто сделали пушечное мясо. Сколько матерей плакало в безутешном горе.
Годы шли, я продолжал жить, как и многие в этом мире: пил, курил, веселился, всё так же кулаками доказывая свою правоту. И когда вновь угрожала тюрьма, меня охватил страх. Дочь и зять были уже членами поместной Будёновской церкви.
И мы с женой, посетив богослужение, впервые обратились к Господу с молитвой о прощении. Но покаяние и духовное возрождение я ещё не пережил, поэтому редко посещал церковь, не мог бросить пить и курить, а душа рвалась и металась от тоски. Тогда я ещё не знал, что моя жена в молитве просила Господа изменить меня и обещала служить Ему до конца своих дней на земле.
Получив вызов в Германию, мы начали готовиться к отъезду. Одна забота держала меня — это мои престарелые родители.
Отец с 16-летнего возраста был узником немецких лагерей. После войны пошёл работать шахтёром, да так всю жизнь и проработал под землёй. В 1980-м году его парализовало, и он получил инвалидность 1 -й группы. На момент моего отъезда ему было уже П лет. Мать ухаживала за ним и в свои 73 года поддерживала дом, огород, хозяйство. Я, как мог, помогал, а они всегда с радостью ожидали моего прихода. Тяжело было осознавать, что я уезжаю со своей семьёй в другую страну, а мои престарелые родители остаются. Ведь я для них стал единственным сыном после того, как мой брат в 1990 году разбился насмерть.
За день до нашего отъезда, 25 января 2004 года, мы с женой ходили прощаться с родителями. Мама сумела быть сильной, чтобы не плакать, и только сказала: «Мы видимся в последний раз, но я не буду плакать, поплачу, когда вы уедете». Она желала нам добра. Тогда я не верил, что действительно вижу её в последний раз. 26 января 2004 года мы выехали из России в Германию. Новые заботы и переживания переполняли.
А через два месяца звонит брат жены по телефону и серьёзным голосом говорит: «Приготовься к тому, что я тебе скажу, сядь на что-нибудь». «Говори же, что случилось?» — нетерпеливо спрашивал я. «Твою мать убили!» Эта фраза на другом конце провода оглушила своей неприкрытой правдой жизни. Конечно, я винил себя.
Мне казалось, будь я там, этого не случилось бы. Слезы душили, есть не мог, рвался назад, одержимый одной идеей: найти убийцу и уничтожить его. Непросто было услышать и имя убийцы. Им оказался сын моей двоюродной сестры. Пил, наркоманил и убил с целью забрать деньги.
Я должен был поехать в Россию, чтобы решить вопрос с моим больным беспомощным отцом. Нужно было найти человека, который бы согласился досматривать его. И я решил: всё, что имели мои родители — дом, имущество, хозяйство, деньги — отдать тому, кто будет рядом с моим отцом до конца. В Россию я поехал с сыном. Мать была уже похоронена, за отцом присматривали соседи. Когда 7 милицейских машин подвезли к дому убийцу для расследования, участковому милиционеру пришлось запереть меня, так как я находился в бешенстве и рвался растерзать этого человека. Невозможно объяснить состояние, которое овладело мною. Боль, горечь, ненависть, бессилие тяжёлой плитой навалились на грудь. Досматривать моего отца решилась двоюродная сестра, я переписал ей всё, что было у моих родителей. Перед моим отъездом отцу стало хуже, и его определили в больницу. Он умер на второй день после нашего отъезда из России. Я потерял покой, мне никто не нужен был, я каждый день боролся со своими мыслями о мести.
По моим соображениям, убийца моих родителей не должен был жить.
Жена и дети успокаивали меня, как могли, молились. Никогда не забуду слова жены: «Мы можем винить себя только за то, что никогда не молились за родителей». По вечерам начали читать Библию, молиться, и я почувствовал облегчение. Сердце моё было приготовлено. К тому времени мы нашли церковь в Регенсбурге.
В день Пятидесятницы, или Троицы, было праздничное богослужение и в конце, как всегда, призыв к покаянию.
Я взял жену за руку, и мы вышли вперёд. Бог дал нам покаяние и рождение свыше, а через некоторое время мы приняли водное крещение. Я не заметил, как из моего сердца ушли ненависть, непрощение и, что самое интересное, сквернословие. Петь я также начал как-то естественно, хотя гитару в последний раз держал только в юности. Сразу потерял интерес к мирским песням.
Раньше меня дома было невозможно поймать, а сейчас — выгнать.
Гитара, магнитофон — мои друзья. Если касается меня песня, я нянчусь с ней, как с ребёнком, пока не зазвучит в моих руках гитара и не запоёт душа.
Когда слушаю проповедь, ком подкатывает к горлу, и я тихо плачу, чувствуя, как раскрывается моё сердце для прощения и любви. Ещё год назад я не поверил бы, что смогу простить убийцу матери, но сейчас на сердце мир и покой. Это чудо! Что скрывать, бывали моменты, когда не хотелось идти на служение, снова подходили непрошеные мысли, и уста закрывались для молитвы, но, если я все-таки шёл через не хочу, то понимал, что это победа Иисуса Христа. Прежнего состояния как не бывало и становилось так стыдно, что вновь не доверил всё Господу.
Однажды у меня перед служением поднялась температура, и я решил остаться дома. Но, поговорив со служителем, принял его совет приехать. На богослужении бросало то в жар, то в холод, но, слушая Слово Божье, забыл обо всём. А когда всё закончилось, обнаружил, что температуры нет, и я совершенно здоров.
Я думаю, что Господь учил меня больше доверять Ему и воскресный день посвящать размышлению над Его Словом. Болезни, плохое настроение, депрессия, внезапные гости, неотложные дела перед поездкой на богослужение — это препятствия, выстроенные врагом наших душ, чтобы мы не услышали Слово, которое приготовил в этот день Бог, и были оторваны от Церкви Божьей.
Так, в горящем костре дружно потрескивают дрова, но стоит вынуть из костра одну головню, она протлеет какое-то время и погаснет. Тот, кто хочет погасить в нас этот огонь, ненавидит духовные общения верующих, для которых воскресный день — это день очищения, наполнения, прощения и укрепления в вере. Это я понял не сразу, хотя, выходя из церкви после богослужения, чувствовал себя другим человеком.
Радостный, весёлый, лечу, плыву в благодати Божьей, а если ещё получаю возможность спеть, то счастливее меня трудно найти человека. Я вошёл в семью церкви и знаю, что я не один.
Господь заботится обо всём в моей жизни. Дети, внуки рядом со мной, и дорогая жёнушка, которая получила ответ на молитву, чтобы Бог изменил меня.
Другие свидетельства вы можете прочитать в книгах «Письмо Христово» и «Слово, изменившее жизнь». Заказать их можно через сайт www.krinica.by или же обратившись в редакцию по телефону: +3751642 29060, e-mail: office@krinica.org