23 апреля 1950 г., воскресный вечер. За столом в скромной белорусской хате деревни Бычки, ныне Солигорского района, 60-летний Лука Гладкий, сидя за столом в очках, читает, по обыкновению, самую дорогую книгу — Библию. Вдруг открывается дверь, и в дом заходит молодой парень, и с порога громко звучит христианское приветствие: «Мир дому вашему». Лука внимательно смотрит на незнакомого человека и спрашивает: «А кто к нам пришел?» И слышит удивительный ответ: «Я ваш сын Ананий». Радость встречи через 19 лет разлуки.
В 1931 году Луку за веру в Господа сослали в сталинский концлагерь, когда Ананию было всего 5 лет. Возвратился из ссылки только в 1948 году. За год до возвращения отца, в 1947 году, в ссылку был отправлен и его сын Ананий. Отец, мать и сын в молитве на коленях со слезами благодарили Бога за радость встречи после долгой разлуки и просили у Господа возвращения домой еще одного сына — Леонида, который был моложе Анания на один год и находился на принудительных работах в шахтах Украины. Братья встретились только в 1951 году, когда Леонид прибыл в отпуск на родину.
Это только один эпизод из жизни служителя Церквей ЕХБ Беларуси Анания Лукича Гладкого, который 19 апреля 2007 года преодолевает восьмидесятилетний рубеж своей жизни. Мы предлагаем читателям фрагменты воспоминаний брата из его жизни и служения Господу.
…Мой папа Гладкий Лука уверовал в Господа Иисуса Христа как личного Спасителя через свидетельство миссионеров, когда в 1914 году оказался в плену в Австрии. Когда он вернулся в свой дом в д. Бычки, мама и сестры приняли его, как ненормального. Он читал принесенное с собой Евангелие, отказывался от спиртного, табака и дерзнул снять со стен все иконы. Мама, хлопая в ладоши, ходя взад и вперед, говорила: «Наш Лука сошел с ума». Вот уж реальны слова ап. Павла, записанные в 1 Кор. 1:23: «А мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев — соблазн, а для Еллинов — безумие». Но со временем при чтении Евангелия, молитв все обратились к Господу. Его мама, сестры Ульяна, Пелагея, Настюля, Катя, София — все они стали верующими, образовав домашнюю церковь. Каждое воскресенье папа рано утром запрягал свою лошадку Сивку и семья ехала на собрание в г. Слуцк — 40 км. Но вскоре наступило время гонений на Церковь через атеистическую власть. И в 1931 году Лука был арестован за веру в Иисуса Христа, хотя в приговоре был осужден за агитацию против советской власти на 10 лет с конфискацией всего имущества, даже дома. Мама осталась одна с двумя детьми — Ананием и Леонидом. (Последний до сего времени в церкви Слуцка несет служение дьякона). Меня мама, лишенная угла, отвезла к своим сестрам Дуне и Анне на хутор, Леонида приютили сестры папы — Екатерина и София, а сама она стала работать домработницей в г. Слуцке, с глубокой верой и кротостью молясь о муже и детках. Папу сослали на Север, под Архангельск. В 1932 году Дом молитвы в г. Слуцке был конфискован и собрания во всех местах прекратились. Многих братьев и сестер арестовали и судили.
Так текла моя сиротская жизнь. Я вспоминал детские годы, время, когда еще была возможность посещать с тетей собрания в Слуцке, видеть и слышать стройное евангельское песнопение, которое и сегодня вдохновляет меня. Регентом был в те годы мой дядя Ануфрий Тимофеевич Соловей. Он играл на скрипке и пел тенором. До сих пор помню, как однажды зимним вечером к нам на хутор зашел человек с сумкой за плечами, в которой была гитара. Это был Михаил из д. Браново. Он играл и пел. Мне было тогда 7 лет, но на всю жизнь я запомнил мелодию и слова христианских гимнов.
Пустыней греховной земной,
Где неправды гнетущей обман,
Я к Отчизне иду неземной
По кровавым следам христиан.
Так шли мои будни: пас скот, помогал по хозяйству. В 1935 году пошел в школу в деревню Городище, в 2 км от хутора. Учился усердно. Дома много плакал, мечтал о встрече с мамой и папой. (Кто вычерпал море сиротских слез на этой земле?) Тети приобщали меня к чтению Библии и молитве, а когда наказывали за проступки, то я говорил: «Я не буду таким, как мой папа». Сознавал, что папа страдал за свою веру в Иисуса Христа. Но в душе, сидя на разбитом камне от жерновов, глубоко погружался в раздумья о том, что есть жизнь, особенно в дни, когда кто-то умирал. Я слушал чтение Псалтыря на славянском языке и часто задавался вопросом: неужели больше никто не придет к тому, кого в гробу опустили в землю? Так мы и жили: папа на Севере, мама в Слуцке. С большим волнением и радостью я ожидал редких встреч, когда она навещала меня.
В 1941 году пришла война. Эти тяжкие годы для всех стали временем свободы для проведения собраний верующих. И я, в свои 14 лет, стал посещать богослужения в Слуцке. Церкви предоставили клуб пожарников. Нас посещал брат из Варшавы Иван Григорьевич Панцевич, который привозил много духовной литературы, учил петь. Я познакомился с чудесными братьями Кецко Антоном Митрофановичем, его женой Ниной Адамовной и Рапецким Яковом.
Настало большое пробуждение. Богослужения посещало около 1000 душ. 23 июня 1943 года на реке Случ в г. Слуцке крестились 264 человека. Среди всех впереди шел я — 16-летний юноша Ананий, сын-первенец Луки Михайловича, узника! Мне преподал крещение брат Ганцевич. Он спросил: «Обещаешь ли ты служить Господу во все дни твоей жизни?» Я ответил: «Да»! И вот 64 счастливых года я прожил с Иисусом Христом, хотя путь мой был тернист и узок.
Меня арестовали, когда мне шел восемнадцатый год, в декабре 1944 года. Я оказался в тюрьме на Володарской в г. Минске. Когда вошел в камеру № 40, мест не было, и я сидел на параше, пока освободилось место на полу. Нар там не было. Очень много насмешек было от воров и насильников за то, что я баптист, который якобы является не защитником, а предателем Родины. Так я испытал в юности, что значит нести крест — поношение за Христа. В это время многих наших братьев расстреляли, и я сам не рассчитывал на лучшее, но предал себя в руки милосердного Господа.
Узникам выдавали по 450 граммов хлеба и два раза в сутки кормили баландой. Я изо дня в день ослабевал. Заключенные в камере курили, сквернословили. Спали мы на цементном полу, положив под бок шинель, а под голову — ботинки. В мае я дошел до полного истощения, открылась кровавая диарея. На носилках принесли меня в камеру, где находилось более ста умирающих. И здесь совершается надо мной Божье чудо: я получаю исцеление.
В один из дней, в соответствии со статьей 176 УК БССР, мне зачитали приговор: 10 лет лагерей.
28 июня 1945 года нас погрузили в большой эшелон (70 вагонов для скота) и повезли. Питание было ужасным: давали по селедке и буханке хлеба без воды на 2 дня. Везли целый месяц. 28 июля разгрузили в Кемеровской области. Сиблаг — огромный лагерь с четырьмя тысячами заключенных — обнесен высоким забором и проволокой. Запретная зона, вышки, собаки, часовые. И как хорошо, что в трудное время еще на свободе добрые люди помогли мне приобщиться к ремеслу, что пригодилось мне в далекой холодной Сибири. Ночь в зоне отдыха — бараки с нарами да клопами. Днем в производственной зоне, в мастерской, — токарем. И в этих мрачных буднях я не забывал молиться Богу, петь гимны. В ссылке познакомился с христианами: Охотенко Федором Александровичем и Федором Максимовичем из-под Бреста. Они каким-то образом получили Евангелие. Мы его разорвали на части, читая по очереди, ободряли друг друга в те дни. Папа возвратился из лагеря в 1945 году, после 14 лет разлуки. И вместе со всей семьей стал служить Господу в церкви д. Крываль, затем — Лесовня.
Мое скитание закончилось 14 апреля 1950 года, часть срока была сокращена в августе 1945-го. За период моего отсутствия папа приготовил мне невесту — Любовь Алексеевну Анисову. И вот удивительный день нашей встречи лицом к лицу и любовь на всю жизнь.
В марте 1969 года мы переехали в Ростов-на-Дону, где продолжали служение Господу в церкви. Но жизнь на земле — это и скорбь, и горе, и разлука. 26 августа 1984 года Господь отозвал мою жену Любушку в вечность. Оставшись один со своими детьми, я постоянно был связан с братьями и сестрами в Беларуси. Затем Бог послал мне помощницу — сестру-христианку, узницу Лидию Александровну Коржанец, проживавшую в г. Солигорске. Было совершено наше сочетание. 5 лет мы посещали церковь в г. Слуцке, где пресвитером был Шуляк Алексей, затем — Тишкевич Иван. Я проповедовал, руководил хором, Лидия пела в хоре. Но наступил день, когда Господь позвал меня с братом и сестрой открыть церковь в городе Солигорске.
В 1990 году на собрании 45 членов церкви единогласно избрали меня на пресвитерское служение. Собрания проходили в квартире дорогой сестры Анны Алексеевны Тарасевич. В январе 1991 года в присутствии старшего пресвитера по Минской области Петра Седляревича церковь вошла в братство ЕХБ Беларуси. С тех пор Господь ежегодно прилагал новые души к церкви. По молитвам Богу и ходатайству перед властями в 1992 году нам выделили участок по ул. Спортивная, 32. За шесть месяцев мы построили Дом молитвы, освящение которого состоялось 22 ноября 1992 года. Сколько было радости и благодарений за то, что совершил Бог! Ведь до этого ютились на 17 квадратных метрах в квартире Анны Алексеевны Тарасевич (спасибо ей за любовь к Богу!). Сама она спала на скамейках, потому что пришлось убрать кровать. Ежегодно принимали крещение 10-12 человек, поэтому в только что построенном в маленьком Доме молитвы тоже стало тесно. И мы на этом участке приступили к строительству основного дома — 26х12 м, на 500 мест.
И уже 10 октября 1999 года состоялось освящение нового прекрасного Дома молитвы.
Слава Богу, что за время служения в церкви, с января 1991 года по 2004 год, приняли крещение более 140 душ. Когда мне было уже 75 лет, по моей просьбе братья прислали в г. Солигорск Андрея Грушина, которого я принял с любовью. Три года мы с ним совместно трудились.
Прошу всех тех, чьи глаза пробегут эти строки, держитесь Господа, слушайте Его голоса через Писание. Радостно жить для Бога и трудиться во Славу Его. Быстро пройдет и ваша жизнь, и седина покроет голову. Но сколь отрадно, вспоминая, видеть руки благодати, Божье водительство, Его охрану средь бурь жизни.
Дорогие детки, молодежь, последуйте за Господом Иисусом Христом. С Ним хорошо и в молодости, и в зрелости, и в старости. Выбирайте невесту с согласия родителей, чтобы и их благословение было над вами. И еще, в трудное время, когда многих братьев арестовывали и не было служителей, старшие братья спрашивали, кто готов трудиться для Господа, и многие отказывались, не имея мужества. Но я всегда отвечал: «Не могу отказаться, ибо я помню пример своего отца Луки, узника за Христа, помню свои 5-летние узы и охрану Бога». И, когда я посвящал себя на труд, Господь воздавал сторицей. О, как я Ему благодарен! «А живем ли — для Господа живем; умираем ли — для Господа умираем: и потому, живем ли или умираем, — всегда Господни» (Римл. 14:8).
Послесловие
Свидетельство Анания Лукича о своем служении напомнило мне первую встречу с братом в августе 1985 г., на празднике крещения в Лесовенской церкви ЕХБ. Местные власти запретили проводить крещение в водоеме возле деревни, и церковь вынуждена была крестить новых людей в мелиоративном канале далеко от деревни. Перед крещением я попросил брата Анания сказать проповедь. Все с радостью слушали яркое, вдохновляющее слово из уст брата. На крещение приехали соглядатаи из КГБ и Солигорского райисполкома. После того как я преподал крещение и поздравил церковь и новообращенных, представители КГБ, подозвав меня, запугивали санкциями на работе и штрафами. И главным обвинением в их глазах была чудесная проповедь Анания Лукича. Я тогда ясно понял, что если враги креста Христова убоялись Слова Божия из уст брата, значит, это особый сосуд Божиих благословений и даров Духа Святого. Вся дальнейшая жизнь Анания Лукича в семье, в служении церкви Христовой в г. Слуцке, г. Солигорске и всей области была примером верности и посвященности, проявлением в жизни любви к Богу, к братству, ко всем окружающим. Его путь, по человеческим меркам, был узким и тернистым. Советская власть разлучила его с отцом и матерью, поместила в тюрьму за верность заповедям Божиим. Он пережил смерть жены, затем — другой помощницы. С великой скорбью он стоял у гроба не только своих родителей, но и своих сыновей. Брат Ананий — среди тех, о которых Слово Божие говорит, что они «выдержали великий подвиг страданий, то сами среди поношений и скорбей, служа зрелищем для других, то принимая участие в других, находившихся в таком же состоянии» (Евр. 10:32-33). Сегодня он продолжает проповедовать Евангелие, грустит в разлуке с родными и родиной и вместе с нами ожидает перехода в вечное Царство нашего Господа, где не будет слез и разлук. //
А. Л. Гладкий, А. И. Фирисюк