Брак исходит из рая и ведет туда. Я стала в два раза счастливее после того, как вышла замуж. Когда ты женишься, начинается твое счастье. Муж должен любить свою жену как самого себя; и еще немного больше, так как она – лучшая его половина. «Если есть какая добрая женщина в мире, то это моя жена», – так он должен понимать. Пахарь уже давно думает так о своей жене. И через 35 лет он все еще так думает: «Нет лучшей жены на земле, чем она», – пишет Сперджен в своей книге «Разговоры за плугом».
Условия нашей жизни были очень скромны, и при этом мы должны были сильно экономить, так как мой любимый муж очень хотел помогать молодым людям проповедовать Евангелие. Так мы из нашего скромного достатка должны были довольно много отдавать на содержание и учебу Медхурста, который первым получил образование для служения Господу проповедью Евангелия. Так скромно начинался сегодняшний институт проповедников. Как радовался мой муж, когда он был создан! И как мы вместе планировали и обсуждали, каким образом осуществить то, что подсказывало ему его любящее сердце. Это давало и мне материнский интерес к школе. В те дни главная проблема относительно денег была в том, чтобы упорядочить все расходы и доходы. Они никогда не сходились. Но сегодня я знаю, что это был Божий путь, чтобы впоследствии понимать бедность проповедников и помогать им.
Как-то один из проповедников описывал мне свою бедность: «Вы, конечно, не поймете меня, так как вы этого не пережили». Я тут же подумала о наших первых годах, и могла честно сказать: «Может, нам не было так трудно, как Вам, но я еще хорошо помню то время, когда мы жили по системе «мы можем обойтись и без этого», и нашим уделом было Божье попечение». Как часто Он протягивал Свою руку и спасал нас, когда наша финансовая ситуация была чрезвычайно напряженной, когда кассы школы и наша собственная одновременно пустели. Однажды нам было особенно плохо. У нас никогда не было долгов в магазинах, но в тот момент мы должны были срочно выплатить большую сумму денег – то ли в уплату за что-то, то ли налог. Но у нас не было, чем заплатить. Мы переживали и были печальны.
«Дорогая, – сказал мой муж, – что же нам делать? Я не могу больше брать извозчика, и каждый раз, если мне нужно проповедовать на Нью-Парк-стрит, я должен буду идти пешком».
«Это невозможно, – ответила я, – у тебя там столько служения, ты просто не сможешь обойтись без извозчика».
Долго мы рассуждали о возможности экономии, а затем возложили это бремя на Господа и просили Его о помощи. И, конечно, Он услышал и ответил, так как Он – верный Бог. В этот же вечер или на следующее утро, я не совсем уверена, когда точно, мы получили письмо с 20 фунтами. Мы никогда не узнали, кто его прислал, но мы знаем, что это был Божий ответ на молитву. Это было наше первое совместное переживание, когда мы ясно увидели, как наш Небесный Отец помогает нам в особенных нуждах. Наши сердца были полны радости, когда мы поняли, что Он знает, в чем мы нуждаемся, еще прежде нашего прошения у Него. В течение многих лет случалось подобное. Но, может быть, это было первым спасением из беды, которое заложило фундамент для крепкой и действующей веры моего мужа. Я не могу больше вспомнить, чтобы видела его когда-нибудь в заботе о деньгах, несмотря на все большие дела, которые он предпринимал для Господа. Он полностью доверял Ему и ни в чем не имел нужды.
Две маленькие сцены, типичные для того периода нашей жизни:
Воскресенье. Дневная работа сделана. Мой любимый проповедник легко поужинал и отдыхает в своем кресле подле горящего огня. Его жена сидит на подушке у его ног и горит желанием сделать для него что-то доброе.
«Дорогой, может мне почитать тебе что-нибудь сегодня вечером?» — спрашивает она.
После волнений и переживаний в воскресенье он всегда сильно устает, и его душа должна прийти к покою.
«Может, прочитать тебе пару страниц из книги Георга Герберта?»
«Да, это будет хорошо для меня».
Я приношу книгу и читаю один абзац со многими паузами. Может, он больше насладится этой книгой, если будет объяснять драгоценные истины, заложенные в ней? Что бы ни было, мы наслаждаемся этим временем. Я читаю больше часа, пока мир с неба не изливается в наши души, и усталый слуга Царя царей сбрасывает свою усталость и наполняется радостью.
Снова воскресный вечер, но картина уже немного другая. Мой любимый проповедник не только устал, но совершенно разбит.
«Дорогая, – говорит он, – боюсь, что сегодня я был не так верен на проповеди, как должно. Я не искал заблудшие души так серьезно, как Бог хотел этого от меня. Господи, прости Твоего слугу!»
«Пожалуйста, – продолжал он, обращаясь ко мне, – пойди в рабочий кабинет и принеси книгу Бакстера «Реформированный пастор» и прочитай мне что-нибудь из нее. Может, это освежит мое медлительное сердце».
Я принесла эту книгу, и он с глубоким вздохом листает ее страницы, пока находит нужный абзац: «Какую обязанность мы взяли на себя! Разве мы можем быть неверны? Бог поставил нас смотрителями дома Своего, разве мы можем быть небрежны? Мы призваны вести святых, которые будут вечно жить в вечной славе, разве мы не должны заботиться о них? Бог надзирает над нами! Я умоляю вас, братья, кто нерадив, пусть встрепенется от этой мысли! Если ты избегаешь трудных обязанностей и питаешь души людей формальными фразами, думаешь ли ты, что это правильный уход за невестой Христа? Если души людей видят лицо Божье и должны быть вечно у Него, не заслуживают ли они большей заботы и усилий? Не унижаешь ли ты в своих мыслях Церковь Божью, думая, что она не заслуживает твоей лучшей заботы и помощи? Если бы ты был пастухом овец или свиней, мог бы ты оставить их и сказать: «Они не достойны, чтобы я заботился о них?» Но как бы ты поступал с ними, если бы они принадлежали тебе? Как ты осмеливаешься говорить так о душах людей?»
Так я читаю страницу за страницей, прерываемая иногда его вздохами, пока мой голос не прерывается от сострадания, мой взгляд становится неясным и мои слезы смешиваются с его слезами. Он плачет, так как его чувствительная совесть мучает его, а я плачу просто потому, что люблю его и хочу разделить с ним его горе. Я совершенно не верю, что у него есть основание для самоупреков. Но так как это дело – между ним и его Богом, я могу утешить его только тихим состраданием. «Господне бремя» лежит на нем, и Бог на некоторое время дает ему почувствовать бремя его служения, «чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам». И «кто учит, как Он?»
В первые годы нашей супружеской жизни случилось нечто совершенно необычайное. Однажды в субботний вечер мой муж никак не мог разобраться со стихом, на который он хотел проповедовать в воскресенье. Это был Пс. 109:3: «В день силы Твоей народ Твой готов во благолепии святыни; из чрева прежде денницы подобно росе рождение Твое». Он заботливо прочитал все комментарии, которые имел, чтобы получить ясность от Духа Святого относительно этого текста и своих мыслей. Но все казалось напрасным. Я была так же печальна, как и он, и не могла помочь ему в этой нужде. Так я думала. Но Господь приготовил для меня еще большую милость, и через нее Он вывел Своего слугу из этой трудности. Мой муж долго не спал, был совершенно уставшим и унылым, так как все его попытки найти зерно этого текста остались без успеха. Я предложила ему пойти спать и, желая облегчить его участь, сказала, что если он сейчас заснет, то утром он будет чувствовать себя свежим и сможет хорошо поработать.
«Ты разбуди меня пораньше, чтобы у меня было достаточно времени подготовиться».
Я пообещала ему, и он, доверившись, тут же уснул, как уставший ребенок.
Когда в воскресенье утром забрезжил рассвет, я услышала, как он говорил во сне. Я внимательно слушала. Я быстро заметила, что он говорил об этом стихе, который был ему вечером непонятен. Во сне он сказал, что значит этот стих, и то, что он говорил, было ясно и понятно. Дрожа от радости, я пыталась понять и запомнить то, что он сказал. Так как если я запомню главные пункты его объяснения, у него не будет никаких трудностей сделать из них проповедь. Но что будет, если я не смогу передать драгоценные слова? Я не могла сделать никаких заметок, и молилась, как Неемия, Отцу Небесному, просила Его, чтобы Он дал мне понять и запомнить эти слова, которые Он дал Своему слуге во сне и таким удивительным образом доверил мне. Когда я так лежала, снова и снова повторяя слова, которые желала запомнить, то очень радовалась, думая о сюрпризе, ожидающем моего дорогого супруга, когда он проснется. Но, видимо, я слишком долго не спала и слишком много радовалась, так что, когда пришло время вставать, задремала. Мой муж проснулся и, посмотрев на часы, ужаснулся:
«Дорогая, ты сказала, что рано разбудишь меня. А теперь уже поздно. Что мне делать? Что мне делать?»
«Слушай», – ответила я, и рассказала ему все, что слышала.
«Это именно то, что мне нужно! – воскликнул он. – Это правильное объяснение всего стиха! И ты говоришь, что я проповедовал это во сне? Это чудесно!» – повторял он все снова и снова.
Мы вместе прославили Господа за то, что Он так прекрасно показал нам всю Свою силу и любовь. Полный радости, он сошел в свой рабочий кабинет, записал данную Богом проповедь и в это же утро (13 апреля 1856) сказал ее в капелле на Нью-Парк-стрит.
Теперь я должна рассказать о рождении наших двойняшек, чтобы отклонить одну смешную историю, которая распространена по всему миру и которой верили и верят, не только в то время, но и сегодня! Рассказывают, что мой милый муж узнал об увеличении его семьи во время проповеди и тут же сказал об этой новости церкви, добавив в полушутливом тоне:
«Не больше, чем другим усмотрено мне, И все же Бог мне больше дал!»
На самом деле мальчики родились утром в субботу 20 сентября 1856 года, и весь день мой муж не оставлял дома. Я не помню случая, чтобы он когда-нибудь проповедовал в субботу. Значит, этот рассказ – всего лишь легенда, и я думаю, что знаю, как она появилась: в последующий четверг он проповедовал на общении сестер. При этом он сказал: «Если мы идем по городу и видим бедных, тогда мы должны быть неблагодарными христианами, если не поднимаем глаза к небу и не прославляем Бога:
«Не больше, чем другим усмотрено мне, И все же Бог мне больше дал!»
Я уверена, что кто-то из тех, кто знал о рождении двойняшек, связал его слова с этим событием и рассказал об этом дальше как чистую правду.
Я вспоминаю еще один случай. Это было вечером в субботу, когда Господь допустил, чтобы на наше молодое счастье опустились первые черные тени. Я лежала на диване под окном и думала о своем любимом муже, который в этот вечер первый раз проповедовал в музыкальном салоне. Я молилась, чтобы Бог благословил тысячи людей, собранных там. Это было через месяц после рождения наших двойняшек, и мне снились о них счастливые сны. Тут я услышала, как около двери остановился экипаж. Это не мог быть мой муж. Я подумала: кто же это неожиданно посетил нас? Тут зашел один из дьяконов, и я сразу поняла, что случилось что-то непредвиденное. Я попросила быстро рассказать мне, и он исполнил это – приветливо и с полным состраданием. Затем он склонился у дивана и молился, чтобы мы получили нужную благодать и силу вынести ужасное испытание, которое так неожиданно свалилось на нас. Но как я была благодарна, когда он ушел! В эти темные часы смерти я хотела быть одна и кричать к Богу!
Когда моего мужа принесли домой, от него осталась только тень – так за один час изменила его агония его души. Последовала ночь плача и безграничного горя. Ничего не могло утешить его. Я думала, что никогда не наступит новое утро. И когда наступил рассвет, он не принес никакого облегчения.
По Своей милости Бог стер из моей памяти отдельные моменты этого страдания. Но мучения моего мужа были так глубоки, а боль так сильна, что, казалось, он начинает терять рассудок, и мы иногда боялись, что он никогда не сможет больше проповедовать. Мы действительно проходили долиной смертной тени. И как христианин в «Путешествии пилигрима» Джона Буньяна, мы горько плакали, так как путь был так темен, что мы часто не знали, куда нам сделать следующий шаг.
И затем, в саду дома в предместье Кроудана, который принадлежал одному дьякону, Богу было угодно восстановить душевное равновесие моего мужа и освободить его от оков, держащих его душу в темноте. Нас привезли в Кроудан в надежде, что смена места и покой подействуют благотворно. Как это часто бывало и раньше, мы шли рядом, он – беспокойный и страдающий, я – полная забот, куда все это приведет, и вдруг он остановился на лестнице, и в его глазах что-то просияло. Обращаясь ко мне, он сказал:
«Дорогая, как я был глуп! Ничего не изменится, что бы со мной ни случилось, если только прославится Господь». И затем он с силой и с чувством сказал слова из Фил. 2:9-11: «Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца». Если Христос прославится, то пусть Он со мной делает, что хочет. Моя молитва должна быть одна: чтобы я умер для себя и жил только для Него и Его славы. О, дорогая, теперь мне все ясно! Славь Господа вместе со мной!»
В это мгновение упали его узы, заключенный был свободен и радовался во свете Божьем. Солнце праведности снова светило ему, и под его крыльями было исцеление. Но шрамы этой борьбы он носил до дня своей смерти, и физические силы, которые у него были до этого страшного испытания, больше не возвратились к нему полностью. Господь вел его поистине тернистым путем. Человеческая любовь все бы сделала, чтобы сохранить его от такого страдания, но Божья любовь видела конец, а она не делает никаких ошибок.
Мы еще немного оставались в гостеприимном доме мистера Винзора, в котором во времена скорби нашли убежище. Мы решили на этом месте совершить благословение наших детей. Когда нашему больному стало настолько лучше, чтобы принять участие в этом служении, мы пригласили друзей и имели благословенные часы молитвы и хвалы.
Подробностей я уже не помню, но после того как обоих малюток принесли в молитве к Богу, их с восхищением носили по большому дому, целовали и благословляли. Я уже не помню, какие благословения их отец выпросил для них. Но Господь не забыл эту молитву и многие молитвы, которые последовали за ней». //
Сюзанна Сперджен